Меню сайта

Статистика

Онлайн всего: 1

Гостей: 1

Пользователей: 0

Главная » » Примитивизм в живописи учится рисовать. СТАРИК ОДЕРЖИМЫЙ РИСОВАНИЕМ

13:58

Примитивизм в живописи учится рисовать. СТАРИК ОДЕРЖИМЫЙ РИСОВАНИЕМ

Андрей Горохов специально для Milomag
Журнал Life в 2000 году провел опрос, попытавшись выяснить, кто относится к самым значительным художникам мироздания (как бы странно это ни звучало). Хокусай занял 17-е место, обогнав среди многих прочих, например, Пикассо.
В берлинском выставочном зале Мартин-Гропиус-Бау прошла грандиозная выставка графики и живописи знаменитого японского художника Хокусая, с конца XIX века являющегося одним из любимейших художников в Европе.
Было выставлено больше 400 работ.
Это еще тот вопрос, может ли большая выставка убедить в гениальности какого-либо художника, но что смутить и озадачить она в состоянии – несомненно.

В залах первой ретроспективы Хокусая в Германии полумрак – старая бумага не выносит яркого света. а поток гравюр кажется бесконечным. Большинство из них заполнены мелкими деталями, у пиний прорисованы все иголки, на стволах – все завитушки и складки коры. У причудливо развевающихся шевелюр и бород нарисованы все волосинки. Каждый такой рисунок – это огромный труд, трудно поверить, что мириады этих тонких линий вырезаны в дереве, ведь подавляющее большинство работ мастера – ксилографии, гравюры на досках. И это, пожалуй, самое сильное ощущение от выставки: разве это вообще в силах человеческих – сделать так много?
Виды Фудзи
Хокусай прожил 89 лет, он родился в 1760-м, а умер в 1849-м, его карьера длилась 70 лет, он сменил 30 имен: Хокусай – лишь одно из них, в последний период своего творчества он именовал себя как «Старик, одержимый рисованием». Самые известные на Западе гравюры мастера были созданы им, когда он уже достиг шестидесятилетнего возраста. К ним относится и серия «36 видов горы Фудзи» (1823–1829), в которой, на самом деле, 46 листов. Изображены сцены жизни и пейзажи провинций вокруг Фудзи, есть и несколько портретов горы с близкого расстояния. Таким образом, вся серия оказывается поездкой по провинциям вокруг священной горы, есть и изображения горы крупным планом, мы смотрим на нее сквозь зум-объектив или, скорее, поднимаемся на гору.
Самый знаменитый лист серии (и заодно самый знаменитый в Европе рисунок Хокусая) изображает вид на гору со стороны моря. Огромная синяя волна с коварной и колючей белой пеной нависает над рыбачьей лодкой, на горизонте – синяя Фудзи. Гора нарисована теми же линиями, тем же цветом, что и волны бушующего моря, метафора очевидна: гора – волна. Эта картина известна в Европе больше всего, но смотрим мы на нее неправильно, ведь европейцы считывают изображение слева направо, так же, как и читают текст. Для японца картинка разворачивается справа налево: лодка скользит под горку прямо в пасть огромному девятому валу. Японское видение этой композиции – куда более динамичное, но заставить себя видеть как японец практически невозможно. Можно попробовать посмотреть на нее в зеркале или поменять левое и правое в фотошопе.
Хокусай в Европе
На фоне остальных гравюр знаменитая «Большая волна у Канагавы» не особенно сильно и выделяется, все они очень выразительны. Печатная графика позднего Хокусая использует плотные массы интенсивного цвета. Яркий плоский цвет превращает хрупкий рисунок в монументальный. Не удивительно, что японская графика впечатлила парижских художников конца XIX века, отказ от перспективы и сведение пространства к плоско выкрашенным декоративным поверхностям Боннар, Ван Гог и Матисс увидели именно у японцев. В этом смысле Хоку-
сай – один из дедушек европейского модернизма. Хокусай, разумеется, рисовал не в европейском академическом стиле, с академической точки зрения, его рисунки человеческих фигур напоминают быстро сделанные эскизы, экспрессивные карикатуры. Тем не менее композиция в целом оказывается весьма прочной. Это, конечно, тоже ход, многократно опробованный европейскими модернистами: уход от академизма в примитивизм, в радикальное упрощение рисунка.
И, конечно, встает вопрос: сделал ли Матисс, тоже, без сомнения, выдающийся художник, следующий шаг или же, наоборот, забрел в тупик? Трудно ответить определенно, но кажется несомненным, что картины позднего Хокусая куда интереснее рассматривать, чем картины позднего Матисса. У Хокусая куда больше радости по поводу устройства копошащейся жизни, Хокусай смеется над своими героями, а у европейских модернистов куда больше формализма и геометрии.
Европа в Хокусае
На берлинской выставке очень много неожиданного, особенно среди ранних работ мастера. Это, скажем, серия пейзажей Эдо (так назывался в XIX веке Токио), выполненных в «голландском стиле». Хокусай пробует изображать деревья как трехмерные шары и деформировать пейзаж в соответствии с требованиями центральной перспективы. На обложке этой серии пейзажных открыток – голландский микроскоп! Микроскоп – это символ Европы, Запада.
В эпоху, когда жил Хокусай, Япония была практически полностью изолирована от окружающего мира. Из европейцев в Японии присутствовали лишь немногочисленные голландцы. Именно они и начали вывозить гравюры Хокусая, которые в Старом свете стали более популярными, чем у себя на родине. Устроители берлинской выставки утверждают, что это положение дел сохранилось и до сих пор: и сегодня Хокусай значительно более популярен за границами Страны восходящего солнца.
Книги
Но все-таки самое удивительное – это книги, которые издавал Хокусай. Они, как правило, состоят из черно-белых картинок. В витринах разложено много экземпляров каждой книжки, они раскрыты на разных страницах, чтобы можно было оценить их виртуозность и разнообразие. Хокусай иллюстрировал знаменитые театральные драмы, прозу, сам сочинял романы и их тоже иллюстрировал. Это очень похоже на современные комиксы: для своих многочисленных книг он сделал более четырех тысяч рисунков. На них невозможно смотреть безучастно – позы воинов, дам, актеров, животных динамичны, даже у деревьев, травы и волн есть свои «позы» и «жесты», рисунок извивается и бурлит. Огромные фигуры сочетаются с крошечными, пространство причудливо напластовывается и ломается, приковывая внимание, увлекая взгляд смотрящего в путешествие по лабиринту из линий и цветовых пятен.
Но если книги Хокусая – это самое удивительное, то, как назвать 15 выпусков его серии «Манга»? Самое удивительное из самого удивительного?
Слово «Манга» обозначает что-то вроде «всякая всячина, нарисованная безо всякой цели», сегодня это слово означает совсем иное, хотя современные авторы комиксов Хокусаем вдохновляются, а Манги Хокусая переиздаются до сих пор. Подзаголовок каждого выпуска очень торжественный: «Передать сущность и изучать рисунок». Хокусай показывает, как следует изображать лица, руки, позы людей – людей стоящих, бегущих, падающих, лежащих, дерущихся палками, купающихся. Есть изображения буйволов, рыб, птиц, всевозможных растений. Мосты, стены, крыши, берега реки, волны и облака. Горы, деревья, и почему-то захваты и выламывания рук в боевых искусствах. Есть изображения строения пагоды или лодки – Хокусай заботился о ремесленниках. Много рисунков для украшения гребней и курительных трубок. Геометрические орнаменты для тканей. Разнообразное оружие, от самурайских мечей и ножей до европейских ружей и пушек, кухонная утварь, наконец, демоны, драконы и духи.
Во многих выпусках показано, как за несколько шагов можно нарисовать птичку, лежащего буйвола или сидящую даму в декоративно смятом кимоно. Все линии – родственники японских иероглифов, они прихотливо и быстро меняют направление движения. Для европейца рисунки Хокусая устроены обманчиво просто, они кажутся конструктивными. Но это не так. По этим книгам – инструкциям, учебникам учились рисовать художники, ремесленники заимствовали рисунки из Манги для украшения керамики или мебели. Хокусай фактически создал визуальную энциклопедию современной ему жизни Японии, нарисовал все, что можно было вообще нарисовать, оставалось просто взять и использовать, говоря по-современному – семплировать. Невозможно отделаться от ощущения, что и сам мастер владел огромным запасом элементов, из которых, как из деталей конструктора, собирал свои бесчисленные композиции.
Новый спокойный стиль
Последние залы выставки окончательно сбивают с толку. Выставлена живопись, совершенно не похожая на гравюры, которыми заполнены предыдущие залы. Изображены демоны, самураи, рыбки, цветы, растения. Все выполнено тончайшей кисточкой, ярко и выпукло. На зеленых карпах вытюкана каждая чешуйка, на бутоне пиона сияет каждая прожилка, картины похожи на вышивку шелковыми нитями. Лаконизма и экспрессии, к которым уже привык в залах с графикой, тут нет совсем. В самом ли деле, это картины того же художника? Комментарий на стене поясняет, что старый Хокусай, за несколько лет до смерти в очередной раз изменивший свое имя, изменил и стиль и пообещал, что через десять лет он наконец научится рисовать по-настоящему.